________________________________________________________________________
Валерия Салтанова:
“Что это: обычный дилетантизм или крах поэзии?”
Арсений Ксешинский:
“Литературное болото против талантливых одиночек”
________________________________________________________________________
Валерия Салтанова
В ходе своей многолетней редакторской и писательской практики часто сталкиваюсь с тотальным непониманием сути творческого процесса и полным отсутствием осведомлённости, что такое художественная ценность какого-либо произведения, в чём она состоит, что главное. Мне показалось, что это можно прояснить, причём на понятных всем примерах и с помощью вполне доступных образов. Дело в том, что, общаясь сейчас (да и всю свою жизнь!) с большим количеством людей пишущих, я невольно выявила некоторые тенденции (прямо как тот чукча: тенденция, однако!) и направления, наиболее часто встречающиеся заблуждения и мифы, тем не менее прочно укоренившиеся в головах тех, кто торит себе путь в литературу (шире – в искусство вообще). Речь идёт о целом сонме взявшихся за перо людей, которые примерно за один год осваивают все сложности и тонкости стихосложения, а далее уже начинают считать себя профи со всеми вытекающими… То есть яростно желают книг, вступления в профессиональный Союз, корочек, премий, званий и славы. Да побольше!
Арсений Ксешинский
Согласен. Такие тенденции очевидны. При этом надо различать среди пишущих общую массу – болото и активных фанатиков своего творчества. Болото пишет, молчит и смотрит на своих лидеров – фанатиков. А те, в основном, кричат и ведут за собой молчащее или мычащее болото.
Валерия Салтанова
«А что не так? – на полном серьёзе недоумевая, вопрошают они. – Мы ведь пишем искренне, от всего сердца, и рифмы хорошие, и ритм выдержан, и хореи с ямбами нам поддались и уже под уздой…» Пытаешься объяснить, что этого мало, ничтожно мало для того, чтобы начать именоваться поэтом. В ответ – искреннее замешательство. Причём замешательство, сменяющееся недоверием, переходящим в злость, обиду и вызов. Что не так-то, действительно? Чего цепляться к активным людям, включившим скоростной режим овладения ремеслом стихотворца? Как говорится, сиди себе спокойно, помалкивай и не завидуй.
Арсений Ксешинский
Я сталкивался с такими «активными» … Много раз пытался объяснить, что не так с их, мягко говоря, «стихосложением». Объяснения простыми словами вызывают у них шок, а от сложных объяснений они впадают в прострацию.
Валерия Салтанова
Но я не могу спокойно сидеть, ибо не дают. Обычно всё происходит по одной схеме. Сначала разыскивают меня в соцсетях (на разных площадках). Затем заверяют в своём беспредельном уважении, бескрайнем восхищении и безграничной любви. После просят совета. Следом – умоляют о помощи. Потом желают рекомендацию в Союз писателей или полную редактуру их произведений. Чувствуя сопротивление, начинают повышать голос и требовать. Получив внятный и обоснованный отказ, впадают в ярость. Самое приличное из сказанного в таких случаях: чем ты лучше? Ну, то есть сначала пишут, что я гений и величина, которой они готовы поклоняться, что прекрасней, чем я, поэта ни в жисть не читали, а потом: чем ты лучше? Или: чем я-то хуже, блин?! В общем, диалог скатывается к привычному «сам дурак». Всякий раз я опять и опять откликаюсь на такие письма только по одной причине: боюсь пропустить настоящий талант. Поэтому готова терпеть подобные нападки и общение с непроходимыми во всех смыслах авторами ради надежды (которая умирает, как известно, последней!) открыть новое дарование.
Арсений Ксешинский
Знакомая картина. Особый знак отличия таких пишущих – невежественность. Это серьёзная проблема. Есть такая байка, давно ходящая в среде литераторов, где меняются имена писателей и поэтов, а сущность остаётся одной: вот один писатель или поэт имярек никогда не учился грамоте, а стал знаменитым, потому что главное – талант… Безусловно, это ложь. Без знания законов литературы (ибо это вид искусства) и без знания правил грамматики (орфографии, синтаксиса) никакой талант не поможет выбиться в писатели и поэты. Если вы начали заниматься стихосложением (и литературой по большому счёту), то знание основ поэтики – очень важно. К тому же надо на отлично освоить русский язык. Без этих основ никуда. Смеёшься порой над тем, как надувают щёки люди с поверхностным образованием, но делающие вид, что отлично разбираются в тонкостях русского языка и поэтики… Однако сразу можно увидеть, что вся эта образовательная мишура – только ширма, скрывающая катастрофические пробелы в знаниях. Естественно, вызывают уважение те авторы, которые стремятся познать законы литературы и глубоко постичь русский язык, которые могут спокойно сказать, что, мол, этого я ещё не знаю, но хочу узнать… Другое дело, когда перед нами возникает агрессивная невежественность, подсовывающая нам дурно пахнущий винегрет из многочисленных терминов, в которых она совершенно не разбирается.
Валерия Салтанова
Одна мадама, крайне энергичная, начала писать стихи года полтора назад. До этого вообще не знала такого слова – «поэзия». Работала стабильно где-то в сфере услуг и была счастлива в браке. Потом трагические обстоятельства жизни выбили её из привычной колеи, и из неё как из рога изобилия посыпались слова. В рифму и без. С чудовищными ошибками. Неостановимо и настойчиво. Причём пишет она, обнаруживая полное отсутствие знаний во всех областях сразу. Но пишет много и упрямо, одновременно регистрируясь на различных сайтах, уже раздаёт стихи композиторам, уже просовывает публикации в журналы – и т.д. и т.п. После полугода дружеских излияний и заверений в любви попросила у меня рекомендацию в Союз писателей. На что я ей спокойно ответила, что сделать этого не могу, так как ей ещё рановато вступать в профессиональный Союз. «Вы же тоже рано вступили?» – парировала она. «Достаточно рано, – ответила я. – В 32 года, но до этого я уже около 15 лет занималась литературой. В общей сложности пишу почти сорок лет, но и до сих пор всё время чему-то учусь, не считаю, что я достигла вершин». «А я учусь быстро, гораздо быстрее вас!» – последовал незамедлительный ответ. Что тут скажешь? Моя оппонентка неукоснительно верит, что ей Богом предпослано писать стихи, что она обязательно станет сильнейшим поэтом России и всей Земли заодно, что на ней лежит печать избранничества. А я, злобная завистница, убиваю талант, пытаясь не подпустить её к сладостно манящим воротам литературного рая. Причём девушке под сорок, но, несмотря на то что писать начала совсем недавно, она уже искренне ощущает себя классиком. С неподражаемым пафосом заявила мне, что, отверженной, ей придётся пойти путём Цветаевой и Ахматовой, которых, по её разумению, тоже вначале никуда не пускали. Зачаточный художественный вкус и элементарная необразованность, чтение по верхам приводят к тому, что такие люди берутся сравнивать себя с Пушкиным, например, говоря: «Вот Пушкин тоже писал просто, а народ его именно за это и любит». Или, считая, что я кичусь литературным образованием (что, упаси Боже, не так!), выдают вот такие рассуждения: «Талант чаще лучше образования. Возьмите и разберите Есенина. Ритм сбит, рифма ужас, что там ещё? Но он великий! Или взять хотя бы Асадова, или Евтушенко… Да любого классика!» И даже не понимают, что этими откровенными глупостями ещё больше обнаруживают свою полнейшую, простите, профнепригодность, подписывая себе приговор… Что касается моей визави, то кончилось прямой угрозой в мой адрес: «Вот стану знаменитой, создам свой собственный Союз писателей и вас туда не приму!» И вы знаете – создаст, как пить дать, создаст: они такие! И вступают, и свои ячейки создают, и единомышленниками обрастают, и быстренько выпихивают тех, кто им помогал, объявляя их исписавшимися и творчески несостоятельными. Они ужасно любят, чтобы всё с ног на голову!
Арсений Ксешинский
А как они пишут отзывы на стихи? Дилетант ничего не знает и ни в чём не разбирается. Вот почему и пишет свой отзыв на прямое и конкретное содержание стихов в настоящем времени. Если повстречаете такой отзыв, то знайте: это пишет дилетант! Расскажу забавную историю. На одном общественно-литературном сайте, где всегда бывает много народа, пристала ко мне одна женщина – в поэзии типичный дилетант. Так вот она на мои стихи всегда писала именно такие рецензии – ответы на прямое и конкретное содержание в настоящем времени. Если в моих стихах была история о предательстве друга (хотя никакого предательства не было, просто я придумал такую ситуацию), эта дама долго рассуждала о подлости людей и вспоминала своего второго мужа, который её предал. Я отвечал, что её третий муж, скорее всего, тоже не подарок и может предать подругу в любой день… Она эмоционально протестовала! Если в моих стихах случился эпизод с потерявшейся собачкой (хотя у меня никто не терялся, да и собачки не было, просто придумал такую историю), эта дама в своём отзыве собиралась искать собачку, развешивать объявления и звонить во все колокола, чтобы собрать народ на поиски бедной собачки. Я отвечал, что искать собачку не надо – люди видели, что собачка утопилась, как Му-му… На это горемычная дама охала и ахала! Если в моих стихах появлялась любовь к молодой девушке (хотя я ни с кем не встречался, просто выдумал такую любовь и такую девушку), эта дама сочувствовала и советовала быть осторожным с молоденькими девицами, а то они могут женить меня на себе. Я в ответ сообщал, что девушка уже беременна и хочет перерезать себе вены… Дама просила у меня телефон этой девицы, чтобы отговорить её от суицида и помочь при воспитании моего ребёнка… И вновь ответы на прямое и конкретное содержание стихов в настоящем времени. Или ещё один пример. Нейтральные стихи о природе: осенний дождь и пустая улица. Дилетант обязательно напишет в отзыве что-то подобное:
– Надо с собой зонтик брать!
– На пустой улице сыро и неуютно. Наверное, Вам было одиноко?
– Я сама недавно ходила в дождь по магазинам. А зонтик забыла… Как я вас понимаю!
Опять ответы на прямое и конкретное содержание стихов в настоящем времени. Так вот эта дама – типичный представитель пишущего болота.
Валерия Салтанова
О, да! У меня даже есть отдельная статья на тему поверхностного чтения! Современный читатель зачастую и не пытается вчитываться глубже первого уровня, то есть слов. Он видит слова – и шпарит отклик, абсолютно не соответствующий ни глубине предложенного стиха, ни его теме, ни, тем более, его художественному уровню. Эти категории такой читатель не только не замечает – он о них даже не подозревает! А если вернуться к моей визави, то невольно возникают вопросы: что это – какое-то психическое отклонение или элементарный недостаток культуры? И ведь это, к сожалению, далеко не единичная история – просто наиболее яркая за последнее время и очень показательная. Конечно, каждый случай стоит рассматривать отдельно. И всё же есть что-то общее, что свойственно всем этим искателям лёгкой славы. Проблема таких людей, безусловно, прежде всего в их недалёкости, малограмотности, низком уровне начитанности. Имя им легион, а синоним им – невежественность. И они шпарят вовсю, замешивают своё рифмованное месиво, уверенные, что их посещает настоящее вдохновение и что им Богом подарен истинный талант. Причём они очень любят изъясняться о самих себе именно высоким, небудничным таким слогом! Типа «мой творческий путь» или «вы не представляете, как глубока моя душа!» А на самом деле это обыкновенная графомания, весьма и весьма плодовитая и воинственная, прочно подкреплённая сегодня благодаря современным технологиям новыми возможностями пробиться к вожделенным публикациям и прочим писательским благам. Благам – в их кургузом представлении, конечно. Графоманы назойливы, напористы, самоуверенны, беспардонны и прилипчивы донельзя. Нет ни одного писателя или редактора, не пострадавшего хоть раз от столкновения с таким горе-писакой. Всем известен рассказ Чехова «Драма», по сюжету которого писатель слушает в авторском исполнении творения одной графоманствующей особы, в конечном итоге теряет самообладание и убивает её пресс-папье. Повествование оканчивается словами: «Присяжные оправдали его». Кстати, это был любимый чеховский рассказ Льва Толстого… Почему я так уверенно говорю, что вся эта писанина на самом деле яйца выеденного не стоит? Потому что любой творческий акт должен завершаться созданием чего-то конструктивно нового, оригинального, необычного. Такого, чего ещё прежде не было. Ну хоть в чём-то, хоть чуть-чуть! Плоды творчества тогда лишь обладают художественной ценностью, когда в них есть открытие. Когда они способны поднять планку возможного выше, чем она была до того. Чтобы человечество ахнуло и устремилось к новым горизонтам. То же самое и в других областях, не только ведь в поэзии. В спорте, например. Много спортсменов бегает – и бегает очень хорошо. Но только один станет чемпионом – тот, кому удастся прийти первым. Отставший же хотя бы на сотую долю секунды останется вне рекорда. Да, он не перестанет хорошо бегать, но он – не чемпион и его результаты никому не интересны. Только тот, кто прыгнул выше или дальше всех, может претендовать на звание чемпиона. Именно он устанавливает новый рекорд. Все остальные – мимо. Следующий претендент должен будет прыгнуть хотя бы на сантиметрик выше. И никак иначе. Это жестоко, возможно, но только так можно выявить действительно лучших, только так можно шагнуть вперёд. То же самое – в науке. Открытие принадлежит первому. Кто запатентовал – тот и изобретатель. Его имя и будет прославлено в веках. Все остальные могут повторить эти открытия и рекорды, но это уже недорого стоит. Ценятся только первооткрыватели. Те, кто идёт по чужим следам, в лучшем случае могут делать аккуратные копии – но создавать художественное произведение они не способны. «Колея эта – только моя. Выбирайтесь своей колеёй!» – пел Высоцкий. А по-простонародному – кто первым встал, того и тапки.
Арсений Ксешинский
Это, быть может, слишком сложно. Они не понимают даже то, что на пальцах объясняешь…
Валерия Салтанова
И всё же сила искусства – раз за разом – в его бесконечной новизне. Малевич был первый, кто заключил чёрный квадрат в рамку. Можно как угодно к этому относиться, но он был первый. Можно сколько угодно после этого рисовать синие треугольники и фиолетовые ромбы в красный горошек, но они не будут иметь никакого художественного значения. А «Чёрный квадрат» остаётся картиной, взорвавшей сознание миллионов. Потому что никто до Малевича не посмел. Не рискнул. Не дотумкал. Если новое произведение не меняет, ну хоть чуть-чуть, мир – грош ему цена. Мир должен покачнуться. Подлинность – вот что определяет высоту произведения. Можно произвести на свет тысячи копий, пусть очень красивых, таких, что «не отличить» от оригинала, но они будут стоить копейки (не потому ли «копия» и «копейка» – слова однокоренные?). Даже самые мастерски выполненные копии – всего лишь отпечатки и слепки и открытием не являются. Как у Пастернака в его великолепном «Марбурге»: «Всё живо. И всё это тоже – подобья…»
Арсений Ксешинский
Не совсем удачный пример. «Чёрный квадрат» Малевича – это антиискусство. Это всё равно, что бросить массе дилетантов какой-нибудь примитивный рифмованный текст, созданный впервые, и сказать, что вот это – гениально! После такого заявления миллионы дилетантов сделают этот текст эталоном для своего стихоплётства…
Валерия Салтанова
Да, согласна. Хотя риск в искусстве – благородное дело, и первооткрывателям всегда трудно – у них и промахи значительнее, и шишки больше. Однако существует ещё нечто, что оставляет произведение в строю – проверка временем, например. Здесь ошибок практически не бывает. А для копии есть только одна реальная возможность стать художественно значимой – превзойти оригинал. Пушкин взял стихотворение Горация и написал свой вариант, практически – перевод. Но этот вариант получился гораздо круче, чем у Горация. И поэтому «Памятник» Горация почти стёрся, забылся, а «Памятнику» Пушкина ещё жить в веках. Однако это – редкость. Это тот случай, когда гений взял чужой оригинал и не просто переписал его, а переписал гениально. Кстати, в случаях с переводами зачастую именно так и бывает – текст перевода вдруг становится гораздо более популярным и любимым в народе, чем текст оригинала, именно из-за разницы мастерства и степени одарённости автора перевода и автора подлинника. Мы же говорим о ситуациях, когда посредственности прибегают к готовым, созданным уже до них формам и работают с апробированным материалом, пользуются испробованными и привычными художественными средствами. И множатся безликие дубликаты, разлетаются под копирку написанные ямбами и хореями нескончаемые перепевы одного и того же. Я уже неоднократно в своих работах писала о размывании таким образом достоинств оригинала, о бессовестном обесценивании поэтического слова. Но всё со временем становится только хуже. Самсебяиздат (и переиздат!) процветает вовсю, количество издаваемых книг никто теперь не отслеживает, публиковать свои вирши можно и на многих интернетресурсах, сайты активно зазывают желающих, отбор никакой не проводится либо проводится людьми малосведущими в данной области – и махровым цветом расцветает самодеятельность в самом плохом смысле этого слова. Потоки доморощенных стишат уже, как из того волшебного горшочка, выплёскиваются из частных владений и текут аж на солидные конкурсные площадки, перетекают в дорогие книгоиздательства, изрядно заляпывают эстрадные подмостки и безудержно льются изо всех радиоприёмников. Жутчайшая какофония и вторичность создаваемой «поэзии» уже, кажется, никого не возмущает, не задевает, не беспокоит. Напротив, безвкусица начинает нравиться, её всё более агрессивно защищают, кто-то уже отстаивает эксклюзивное право людей на самовыражение и т.д. Скоро, чувствую, при наших сегодняшних векторных устремлениях в обществе мы придём к толерантности и в поэзии – а это грозит уравниловкой, предположим, пушкинских шедевров с беспомощными виршами какой-нибудь Зюмы Хрюнкиной. Боюсь, что тогда уже будет поздно махать кулаками…
Арсений Ксешинский
Это всё верно. Но где решение проблемы? Как остановить эти мутные потоки? А ведь решение есть. В альманахе «Гражданинъ» об этом часто говорит Ваш Шеф-редактор. Необходимо возвращение в жизненное пространство нашего общества государственной цензуры. И это, естественно, не должно касаться только политики, а и литературы тоже! Во все времена люди писали для себя и своих близких, друзей и родственников. И пусть себе пишут. Но без публикаций. Надо закрыть доступ к возможности публикаций всем дилетантам и графоманам. Именно так было в СССР. Чем плохо? Публиковалась только настоящая поэзия. И люди читали только настоящую поэзию. Никакая дрянь не просачивалась на страницы журналов. А сейчас? Люди читают только дрянь… Потому что её не просто много, а слишком много!
Валерия Салтанова
Абсолютно поддерживаю эту точку зрения! Тогда и придём к тому, что начнём возвращать искусству, литературе, поэзии их высоту, их свежесть. Ведь поиск своего голоса, своей манеры, своего пути, своих тем и метрического рисунка, а в конечном счёте, своей неповторимой интонации – это самое сложное в стихотворчестве. Пишущих стихи много. При этом сносно пишущих и даже хорошо пишущих тоже немало. Более того, помнится, ещё Наум Коржавин вывел такую формулу, что никто не пишет так хорошо, как версификатор. Он, конечно, с горькой усмешкой это говорил, с грустной иронией. «Я, – сетовал он, – не умею так складно писать, как иные версификаторы». Научиться ладно складывать строки – дело в принципе нехитрое. Всем можно овладеть при желании, и искусством стихосложения тоже. Но неплохо рифмующие и даже умеющие гладенько выражать свои мысли вовсе ещё не являются поэтами. Вот этого не учитывают и многие авторы, и многие читатели. Если нет в поэзии печати индивидуальности, нет авторского почерка, нет «лица необщего выраженья», по Баратынскому, то нет в ней и самой поэзии:
…Не ослеплён я Музою моею,
Красавицей её не назовут,
И юноши, узрев её, за нею
Влюблённою толпой не побегут.
Приманивать изысканным убором,
Игрою глаз, блестящим разговором
Ни склонности у ней, ни дара нет.
Но поражён бывает мельком свет
Её лица необщим выраженьем…
(Из стихотворения «Муза»)
Лучше о самобытности письма и не скажешь! Каждый настоящий поэт добавляет в общую палитру мировой поэзии что-то своё, непременно что-то новое, привносит какую-то незатёртую краску, оттенок, звук, взгляд, ракурс, настроение, тематические повороты, свою лексику, жанровое разнообразие, наконец свои и только свои представления о мире, о жизни, о смерти, о любви, о вере, о правде.
Арсений Ксешинский
Для многих пишущих эти высоты – абсолютная недостижимость. Проблема состоит в том, что вырваться из современного болота дилетантов невозможно. Выход один – закрыть это болото.
Валерия Салтанова
Вот это, мне кажется, один из наисложнейших моментов. Чисто технически даже. Но идти к этому необходимо. У кого-то получается создать свою систему ценностей, занять свою собственную нишу, почувствовать свою миссию, свой путь, нащупать своё предназначение в слове. Те же пишущие, кто не справляется с такой зачастую непосильной для них задачей, остаются производителями поделок. Иногда симпатичных, но всё же – только поделок, вроде бумажной салфеточки или кустарно расшитого полотенца. Писатель, не ставящий себе высоких целей подняться над толпой и самим собой, останется ремесленником, но не превратится в художника. Ведь почему так ценится ручная работа в рукоделии? Потому что каждый умелец привносит в изделие что-то своё, когда обрабатывает его своими руками, – он как бы наделяет его своей душой, вдыхает в него жизнь. И если мастер талантлив, вещь становится произведением искусства, потому что – уникальна. Ни один станок не способен создать уникального произведения. Всё, что пускается на поток, тут же подлежит размножению и теряет свою индивидуальность. А сегодня я с прискорбием наблюдаю в отечественной литературе (и прежде всего, увы, именно в поэзии!) эти поставленные на поток конкурсы, публикации в многочисленных журналах и газетёнках, штампующие новых пиитов с невероятной скоростью. Помните – у Пастернака:
…Цель творчества – самоотдача,
А не шумиха, не успех.
Позорно, ничего не знача,
Быть притчей на устах у всех.
Но надо жить без самозванства,
Так жить, чтобы в конце концов
Привлечь к себе любовь пространства,
Услышать будущего зов…
Увы, цель и публикаторов, и публикуемых зачастую совсем не самоотдача, а именно шумиха и успех – причём сегодня обязательно успех коммерческий, так как просто славы многим уже недостаточно. То, от чего предостерегал в своём поэтическом воззвании Пастернак, всё-таки произошло, как ни горько это осознавать.
Арсений Ксешинский
Тщеславие – клиника пишущих стихи. Это серьёзная проблема. Желание славы – славы любым способом, даже бесчестно или за счёт других. Славы в любом месте, пусть даже в жилищной конторе или на самом «задрипанном» литературном сайте. Кто-то скажет, что тщеславие – двигатель творчества. Без желания славы не может быть продвижения вперёд. Но так ли это? Тщеславие, по сути, – это человеческий порок, прямой родственник гордыни. Творчество уходит на второй план, главным становится одна страсть – желание славы! Тщеславный человек больше тратит времени на деятельность по добыче этой самой славы и далее на поддержку своей славы, как говорится, надо держаться на плаву и быть у всех на устах… Тщеславные люди благосклонно относятся к лести и её носителям – льстецам. Любой человек, падкий на лесть, которая подпитывает его тщеславие, становится игрушкой в руках льстецов-манипуляторов. Некоторые мужчины ради славы готовы уничтожить своих собратьев по перу, а некоторые женщины ради места под солнцем выпрыгивают, как говорится, из трусов, стремясь к сближению с сильными мира сего, которые могут помочь им в достижении вожделенной цели.
Валерия Салтанова
Да, все эти неприглядные вещи, увы, не только существуют, но и существуют весьма широко и активно. Но не хочется заканчивать на совсем уж минорной ноте. Хочется верить, что информационные потоки постепенно займут свою неглубокую нишу, а истинное, новое, свежее слово вновь окажется в приоритете. Как этого достичь? Во многом – это вопрос к литчиновникам. Как победить коррупцию, кумовство, взаимное опыление? Конечно, прежде всего талантливым и неравнодушным людям нужно самим становиться у руля, тогда и отбор в профессиональные Союзы будет точнее и жёстче, и конкурсы станут честнее, и институт критики, возможно, начнёт своё возрождение. Но ведь для этого надо, чтобы неталантливые подвинулись – а это ох как проблематично! Повышать культуру, оглядываться чаще на то великое, что уже создано в нашей стране – а создано немало, нам есть чем гордиться! – и идти вперёд только своей колеёй, не пользуясь шаблонами, не довольствуясь имитациями и подделками. И может быть, ещё всё получится. И молодёжь научится отличать живое, дышащее слово от мёртвого низкосортного вторсырья. Как же я мечтаю, чтобы новые поколения не питались суррогатом от литературы! Чтобы росли они духовно здоровыми, полноценными людьми с развитым художественным вкусом. Чтобы мы научились говорить решительное «нет» духовному фастфуду, отнимающему у нас наше право на глубину постижения мира и красоту во всех её проявлениях.
Арсений Ксешинский
Сегодня вокруг нас совсем другой – виртуальный – мир, требующий совсем иных подходов к общению с публикой, сидящей перед экранами компьютеров и смартфонов. Многим из пишущих надо понять, что на плохие стихи профессионалы рецензий не пишут. На плохие стихи отзывы пишут дилетанты, и лучше их не читать. Если на хорошие стихи рецензии пишут профессионалы, то читать их стоит внимательно. Отзывы дилетантов на хорошие стихи значения не имеют. Стихи дилетанта – это почти всегда конкретная реальность, не представляющая литературного интереса, ибо в таких стихах отсутствует главное – поэзия. Стихи профессионального поэта – это почти всегда лишь иллюзия реальности, но отличить её от реальности невозможно. Более того, читатель верит стихам именно с этой «реальностью», ибо в этих стихах есть главное – поэзия.
Валерия Салтанова
Потому и хочется, чтобы люди научились отличать бытовую реальность – от той, другой, поэтической, которая порой больше реальность и сильней воздействует на человека, чем действительность. И, надеюсь, наш разговор ещё продолжится.
Спасибо Валерии и Арсению за актуальный, содержательный диалог!
Мне бы хотелось, в контексте темы этого разговора, поделиться своим опытом, опытом поэта, пребывающего в среде людей со стишками. Это трудное дело. Но, на мой взгляд не безнадёжное, как говорится «и один — в поле воин». В рамках Форума одного из сайтов и организовал тему : «Поэзия или стишок — оценка произведений», ещё одна тема: «Поэтическое восприятие. Обмен читательским опытом»:
https://www.chitalnya.ru/commentary/25834/
Одиноко? Да. Муторно? Да. Но всё-таки это деятельное «пропадание пропадом». Это исчезновение с огоньком, с надеждой и верою в оставшихся в России граждан поэзии, верою, если не в возрождение, то хотя бы в сохранение памяти о русской поэзии. Чтобы потомки могли сказать: «Они там, в начале Двадцать первого века в России, всё-таки не все пали духом и отстранились от «безнадёжной» аудитории».
Всем удачи!